Князь Игорь Святославич

Меня всегда манил образ князя Игоря. С тех самых пор, когда ещё в школе мы изучали знаменитое «Слово». Уже тогда интересовало, ну вот сбежал он от половцев, а что дальше-то было? Сумел ли он отомстить за своё поражение?

М-да... Детские вопросы иногда бывают очень просты. Я и предположить тогда не мог, что однозначных ответов может не быть и всё гораздо сложнее. С годами интерес не слабел, но даже и теперь, когда информации стало неизмеримо больше, сказать что-либо однозначно очень проблематично - такая неразбериха и противоречивость царит во всей этой мешанине...

Предисловие

Время, подёрнутое дымкой легенд, вымысла и забвения... Это и не удивительно, ведь дошедшие до нас немногие источники зачастую не содержат правдивых сведений. Об этом я уже писал в других статьях: о летописях и о лживой науке...

О князе Игоре Святославиче мы знаем во многом благодаря выдающемуся литературному памятнику XII века - «Слово о полку Игореве» См. полное название. Но это не только литературный памятник. Поэма, не знающая равных в литературе домонгольской поры, сразу после публикации обретшая как почитателей, так и недоброжелателей  - является и ценнейшим источником для изучения событий XII столетия.

Вот почему исследователи до сих пор изучают «Слово», находя подтверждения описанным событиям в Ипатьевской и Лаврентьсвской летописях и пытаясь разглядеть сквозь завесу веков то далёкое время. А это даётся нелегко - слишком много нераскрытых тайн и противоречивых трактовок, поэтому и результат не может быть однозначным.

Многие учёные-исследователи, не очень лестно отзываются о князе Игоре Святославиче. Например, академик Б.А. Рыбаков считал Игоря отрицательным героем и вменял ему, что он начинал свою воинскую карьеру неприлично – сотрудничеством с тем же половцем Кончаком. А индивидуальными чертами князя Игоря называл нетерпимость, эгоистичность, самоуверенность, хитрость, обман, желание первым поживиться в половецких вежах. И знаменитый Игорев поход считал чистой авантюрой: «Итог авантюры Игоря был такой: Правобережье Днепра Святославу (великому киевскому князю) удалось отстоять и не пустить туда половцев, а всё Левобережье… было опустошено, разграблено, спалено… ».

Но есть и другие мнения - некоторые историки и публицисты опровергают нападки на князя Игоря Святославича, выводя его противником междоусобных свар, глубоко образованным человеком с широким кругозором и характеризуют его как патриота Руси.

Я не собираюсь восполнять пробелы истории, оспаривать мнения авторитетных учёных (весьма заслуженных, кстати) - на это у меня ни знаний, ни наглости не хватит. Я лишь попытаюсь нарисовать тот образ Игоря Святославича, который видится мне самому.

У меня уже есть статья "О славном походе князя Игоря", в конце которой я пообещал продолжить рассказ об этом человеке. Но всё никак не мог собраться с духом и с мыслями. Не уверен, что и сейчас готов, но... уже начал...

Чтобы понять мотивацию поступков людей какого-то времени необходимо окунуться в атмосферу, политическую обстановку, быт, менталитет, этические и другие ценности того времени. Иначе мы просто ничего не поймём. А судить людей иной эпохи с позиции современности - неправильно.

Время было очень сложное и, я бы сказал, смутное. Хотя... Что изменилось сейчас? Но вернёмся всё-же в XII век.

Киевский стол уже утратил значение центра единения земли русской и стал своеобразным яблоком раздора между князьями. За право княжить в Киеве бились между собой и многочисленные мономаховичи, и ольговичи. Достаточно просто взглянуть на хронологию киевских князей, начиная с Мстислава Великого (1125—1132) и дальше по XII веку, чтобы понять насколько напряжённой была эта борьба. За один только 1174 год князья в Киеве менялись трижды! Некоторые умудрялись захватывать киевский стол по два-три-четыре раза! А Рюрик Ростиславич, так вообще становился обладателем этого переходящего приза аж 7 раз! Войны, походы, осады и штурмы своих-же городов, победы, поражения, заговоры, интриги, честь, слава, предательство, измена, восстания горожан... Внешние враги - ну как же Русь без них?  XII век - это Литва, венгры, поляки, половцы, попытка захвата Новгорода шведами... Конечно это не весь перечень.

Ну и вопросы религии, веры... Официальная история крещение Руси датирует 988 годом и приписывает князю Владимиру, а по сути он только ввел в Древней Руси христианство как государственную религию. Действо это, по утверждению некоторых источников, было отнюдь не бескровным. Тем не менее, до окончательного принятия христианства Русью было ещё ой как далеко... Доказано, что на Руси в XII и даже XIII веке сохранялись (или возрождались?) языческие верования и ритуальные церемонии. И не где-то в глухих лесных селениях, а среди знати и княжеских семейств!  Таким образом, после события, которое мы называем «Крещение Руси», как минимум ещё 3 века (!) многие русичи исповедовали язычество. Ниже, по ходу статьи, мы ещё встретим факты, подтверждающие эту мысль.  Впрочем, язычество и сейчас никуда не делось...

К чему я акцентирую на этом внимание? А к тому, что князь Игорь Святославич был язычником. Это факт, подтверждений которого достаточно в биографии Игоря. И это в определённой мере повлияло на то, что в летописях, дошедших до нас и которые писались известно кем...

Летописи древней Руси ...ясное дело, были написаны то-ли греками, то-ли византийцами, короче говоря некими миссионерами, прибывшими на Русь.

... о нём так мало упоминаний. Не простили ему церковники язычества. Впрочем, христианство Игорь всё-же принял... потом, позже...

Как вы наверное уже поняли, разговор будет долгим, так что запаситесь пирожками и кофе...

Князь Игорь Святославич

Княжич

Игорь Святославич родился 2 апреля 1151 года... в боевом походе. И хотя маловероятно, что Святослав, его отец, действительно взял беременную жену в поход, летопись свидетельствует именно об этом. Вполне возможно, что княгиня просто сопровождала мужа до Чернигова, где ее можно было оставить в безопасности. Тем не менее, так или иначе, но всё-же символично, что первыми звуками внешнего мира, услышанными им, вполне могли быть хриплый рев рогов и ржание боевых коней…

Существует мнение, что он был наполовину половцем, я и сам так считал долгое время и даже написал об этом в статье о его походе на половцев. Но, похоже, что это не так.

Отец Игоря, князь Святослав Ольгович был женат дважды. Первый раз он женился в 1108 году на дочери половецкого хана Аепы. Именно по этой причине и принято считать, что Игорь был наполовину половцем. Однако к моменту рождения Игоря  первой жене Святослава было более 50 лет, и она не могла быть его матерью.  Второй раз Святослав Ольгович женился в 1136 году в Новгороде и таким образом, матерью Игоря, вероятнее всего, была вторая жена, которая по некоторым данным, происходила из новгородского боярского рода. Поэтому утверждение, что Игорь имел и половецкие корни  - скорее всего неверно.

Как и другие княжичи - так было принято на Руси - Игорь сел на коня в младенческом возрасте, а в отрочестве уже принимал участие в походах, получая боевой опыт и осваивая ратное мастерство. В восемь лет он уже видел свою первую большую войну и даже присутствовал на съезде князей в Лутаве.

Но детство и отрочество Игоря закончилось быстро - в субботу 14 февраля 1164 года, скончался в Чернигове отец Игоря, 70-летний Святослав Ольгович. Игорю было всего тринадцать лет...

Прямой наследник Святослава, Олег Святославич, старший брат Игоря, получил в Курске известие о тяжелой болезни отца и срочно поскакал к «отнему столу», потому что на этот стол претендовал его двоюродный брат Святослав Всеволодович новгород-северский. Княгиня-вдова, мать Игоря, сговорившись с епископом Антонием и боярской думой, утаила смерть мужа, и три дня после его смерти никто еще об этом не был извещен. Княгиня, заботясь о передаче престола своему старшему сыну, даже привела к присяге епископа и бояр, что никто из них не пошлет гонца в Новгород-Северский к Святославу Всеволодичу. Тысяцкий Георгий заметил, что им не очень удобно приводить к присяге епископа, «зане же святитель есть». Но Антоний сам захотел целовать крест. И клялся богом и божьей матерью, «яко не послати ми к Всеволодичю никим же образом, ни извета положити». Обращаясь к боярам, епископ требовал, чтобы никто из них не уподобился Иуде. Однако Иудой оказался он сам, «бяше бо родом гречин».

Черниговский первосвященник «святитель» тут же тайно посылает к Святославу Всеволодовичу гонца с предательской грамоткой, текст которой сохранила летопись:

«Старый ти умер, а по Олга ти послали. А дружина ти по городам далече. А княгиня седить в изуменье с детьми, а товара множество у нее. А поеди вборзе – Олег ти еще не въехал, а по своей воли възмеши ряд с ним».

«Святой отец», не раз излагавший княжеским детям с амвона и в душеспасительных беседах христианскую мораль, упомянул даже о богатствах овдовевшей княгини, намекая на то, что ими можно легко завладеть! Святослав Всеволодович конечно-же воспользовался ситуацией: изгнал из Чернигова и уже прибывшего туда Олега, и его малолетних братьев, и несчастную вдову… Можно представить, как едут они по Десне из Чернигова в Новгород-Северский в санях сквозь февральскую метель. Вдова-княгиня в черном одеянии плачет, проклиная и святителя, и веру эту неверную, принесенную на Русь его земляками, а княжич,  отрок Игорь, уже понимавший все, потрясен и растерян – смерть отца, горе матери, подлый обман Антония, наглость Святослава, потеря семьей золотого «отня стола»... Что стоят клятвы и присяга «святителя», его проповеди, нравоучительные беседы, эти священные книги и храмы?

Не этот ли эпизод настолько повлиял на Игоря, что фактически предопределил его язычество?

В результате происков Святослава Всеволодича, унаследовавшего власть над Черниговским княжеством, Игорь вообще не получил никакого удела. Ему пришлось жить у своего старшего брата Олега, княжившего в Новгороде-Северском, втором по значению городе Черниговской земли. По сути Игорь в ту пору был всего лишь одним из воевод, стерегущих границы княжества от половецких набегов и нападений других князей, враждовавших с черниговскими Ольговичами. Но у него уже тогда появилась собственная, хоть и небольшая, дружина.

В 18 лет Игорь участвовал в ополчении русских князей, собравшихся в 1169 году под хоругвь Андрея Боголюбского, претендовавшего на киевский стол, которым владел на тот момент Мстислав Изяславич. Союзники Мстислава помощь не прислали, а у него самого не было сил для сражения. На третий день осады киевляне предложили Мстиславу покинуть город, поскольку победить в такой ситуации было невозможно. Князь вырвался из города и уехал на Волынь. После чего осаждающие войска вошли в город и подвергли его страшному разгрому. Вот как описывает это Ипатьевская летопись:

«...и два дня грабили весь город, Подол и Гору, и монастыри, и Софию, и Десятинную Богородицу, и не было помилования никому и ниоткуда. Церкви горели, христиан убивали, других вязали, жен вели в плен, разлучая силою с мужьями, младенцы рыдали, смотря на матерей своих. Взяли множество богатства, церкви обнажили, сорвали с них иконы, и ризы, и колоколы, взяли книги, все вынесли смольняне, и суздальцы, и черниговцы, и Ольгова дружина. »

Хочу обратить внимание на одну интересную, но трагическую деталь. Русские дружины жгут церкви и убивают христиан в русском-же городе! И это через 180 лет (более, чем полтора века!) после официальной даты крещения Руси. Не просто так ведь летопись зафиксировала такой факт. Что лишь подтверждает вывод: спустя почти двести лет довольно больша́я часть Руси оставалась языческой.

Неизвестно, какую роль играл Игорь в этом деле. Он был упомянут лишь в общем перечне выступивших против Киева князей. Но как видно из позднейших событий, что если уж Игорь ввязывался в войну, то от битвы никогда не уклонялся, так что, скорее всего, удалой воитель уже тогда выказывал отвагу. Однако надо признать и другое - вряд ли Игорь останавливал «Ольгову дружину» - брата и его дружинников и едва ли от них отличался. Хотя, как знать?

В этом же году Игорь женился на Ефросинье Ярославне, дочери галицкого князя Ярослава Владимировича Осмомысла. И надо сказать, что они по настоящему любили друг друга и пронесли это чувство через всю свою жизнь.

В 1171 году, когда половецкие орды ханов Кобяка и Кончака вторглись в Переяславскую землю, Игорь Святославич не остался в стороне, повёл северские дружины на помощь соседям и, с небольшими силами перейдя реку Ворсклу, близ урочища Лтава одержал победу над половцами, освободив пленных и отняв добычу. Что интересно - всю захваченную добычу Игорь отвез в Киев князю Роману Ростиславичу, который устроил 20-летнему победителю торжественную встречу. Не знаю, как сейчас, но в Полтаве на берегу Ворсклы стоял огромный серый камень, на котором было высечено:
«Новгород  Северский князь Игорь Святославич… поеха противу половцемъ и перееха Върсколъ у Лтавы к Переяславли и бе рать мала». На основании этой записи 1174 года, взятой из Ипатьевской летописи, полтавчане отсчитывали юбилеи своего города…

В это время происходит несколько важных для Игоря событий. В 1174 году Святослав Всеволодович захватывает киевский княжеский стол. Черниговским князем становится его родной брат Ярослав Всеволодович, сыгравший позднее роковую возможно роль в знаменитом походе Игоря на половцев.

Но у Святослава Всеволодовича, забот хватало и помимо Киева. Конфликт с Олегом Святославичем, оставшимся без Чернигова, перерос в настоящую войну. Олег опустошил некоторые черниговские волости. Святослав поспешно выступил против Олега и  «пожег волость, много зла сотворил и возвратился в Чернигов».

Олег Святославич предпринимает ещё одну попытку завладеть Черниговом, но опять вмешался Святослав со своими войсками и черниговские дружины несколько раз подступали к Новгород-Северскому. В конце концов они замирились, Святослав возобновил прежний договор с родичами и ушёл в Киев.

Князь новгород-северский...

В 1180 году Олег, старший брат Игоря, умирает и Игорь Святославич становится князем Новгород-Северской земли. И ему сразу же пришлось, забыв нанесённые Святославом обиды, поддержать старшего Ольговича в двух междоусобных распрях, за которые некоторые исследователи вину возлагают почему-то на князя Игоря, обвиняя заодно и в привлечении половцев.

Всё верно, за Игорем, как за самостоятельным князем, числится участие в двух междоусобных военных эпизодах 1180 года, и верно, что вместе с ним сражалось половецкое войско. Но почему-то не учитывают, что Игорь в том году играл в Ольговичах третьестепенную политическую роль и находился в двойной вассальной зависимости от своих сюзеренов - Ярослава черниговского и Святослава киевского. Давайте попробуем пристальнее взглянуть на эти эпизоды.

Эпизод первый - поход на полоцкий Друцк. В этот поход пошли во главе всех Ольговичей стоявшие над Игорем Святослав Всеволодович и его брат Ярослав Всеволодович. К тому-же этот поход вообще нельзя рассматривать как нападение Ольговичей на полоцкие владения, потому что под одним стягом с ними выступили и сами полоцкие князья – Всеслав Василькович полоцкий, Брячислав Василькович витебский, Всеслав Микулич логожский, Василько Брячиславич изяславский, Андрей Володшич со своим племянником Изяславом... Целью демарша вовсе не был захват городов или земель соседнего княжества – это была помощь соседям, защита от притязаний мономаховича Давыда Ростиславича смоленского на полоцкие города и земли. Совершенно непонятно почему этот поход ставят в вину именно Игорю, как зачинщику междоусобиц.

Давыд смоленский вошел было со своими войсками в Друцк, но когда подоспели Ольговичи - убрался восвояси. В результате город был вновь присоединен к «отней» земле. Так что Игорь участвовал в этом походе с чистой совестью, отстаивая справедливое, правое дело тех времен и включившись в вековечную борьбу Ольговичей с захватническими устремлениями Мономаховичей.

Эпизод второй. Бросок на Киев совместно с половцами. Эта междоусобная распря была вызвана тем, что Мономаховичи отняли у Святослава Всеволодовича великий киевский стол, на котором он сидел (уже второй раз) по династическому и возрастному старшинству с 1176 года.  И именно Святослав, кроме своих родичей, призвал на помощь и половцев. А князь Игорь исполнял волю старших Ольговичей. Святослав с Ярославом и Игорем вошел в Киев и в третий раз стал великим князем.

В ходе этого похода был интересный момент, говорящий о переменчивости военной удачи.

Половецкие ханы уже успели оценить Игоря и как противника, и как союзника - они прониклись уважением к  удалому князю. Поэтому Кончак и Кобяк выпросили у Святослава именно Игоря с его полком в качестве сопровождающего до Долобска. Здесь они устроили привал и празднование успешного похода. Рюрик Ростиславич, у которого собственно и отобрали Ольговичи Киев, прознав, что половцы расположились под Долобском и не ожидают никакой угрозы, собрал все наличные силы, и вместе с  Мстиславом Трепольским с «черными клобуками» отправил на степняков.

Игорь и ханы действительно проявили непростительную беспечность, не выставив даже сторожей на ночь. Обнаружив отсутствие охраны, передовые разъезды «черных клобуков» немедленно сообщили об этом князю Мстиславу и своим соплеменникам. Удержать последних от немедленной атаки оказалось невозможно — вопреки запретам русских воевод они ринулись на половецкий лагерь. В итоге атака просто промахнулась — бо́льшая часть «черных клобуков» пронеслась в темноте мимо стана, и только небольшое число незнатных воинов, скакавших по флангу, наткнулось на половцев. Те, поднятые шумом, увидели напавших и начали их рубить. Среди «черных клобуков» возникла паника, они побежали и смяли полк Мстислава. Сам князь, не разобравшись в произошедшем и неспособный удержать своих дружинников, поддался общему настроению и бежал.

Однако полк Рюрика не дрогнул, его воевода и не поддавшиеся смятению вожди «черных клобуков» собрали русские полки и повели их в бой. Половцы, поднятые ночной тревогой, толком не изготовившись, устремились им навстречу, но их атака, не будучи организованной, захлебнулась и они обратились в бегство. Игорю тоже пришлось бежать. Они с Кончаком заскочили в одну ладью и плыли вместе до Городца, а оттуда направились к Чернигову. Может именно тогда Игорь и Кончак  сговорились обновить союз Степи с Ольговичами, поженив своих детей — княжича и ханскую дочь?

Можно ли обвинять Игоря в этой междоусобной войне? Конечно-же нет! Более того, известно, что Игорь Святославич пытался отговорить Ольговичей от этой распри!  Ипатьевская летопись приводит слова князя Игоря в том самом 1180 году, когда назрела усобица Ольговичей с Мономаховичами: «Брате, добра была тишина, лепей было уладиться»… А Татищев приводит речь Игоря, обратившегося с упреками к Святославу Всеволодовичу, более подробно: «Весьма бы лучше тебе в покое жить и перво примириться со Всеволодом и сына освободить и согласяся, обще всем Рускую землю от половец оборонять…». Разве это не характеризует молодого новгород-северского князя и не раскрывает его политического кредо?

Поучаствовав как вассал в довольно мелких усобицах 1180-го (походы на Друцк и Киев), Игорь Святославич двадцать два года, до конца своих дней, воздерживался от братоубийственных распрей, лишь один раз, в 1196 году, вынужденный вместе со всем «Ольговым гнездом», предъявившим свои законные права на великий стол, изготовиться к отпору военной коалиции князей Киева, Смоленска, Владимира и Рязани.

А в 1184 году половцы снова вторгаются на Русь...

Перед битвой на реке Орели киевские князья Святослав и Рюрик послали передовым отрядом  против половцев Игоря Святославича и Владимира Глебовича Переяславского. Между Игорем и Владимиром возникла ссора из-за того, кому быть впереди. Ведь передовому отряду, как правило доставалась бо́льшая добыча. Игорь, считая себя старшим, не уступил этого права Владимиру и тот развернул и увёл свои полки. Но не просто увёл, а предательски ударил Игорю в спину, ограбив оставшееся без защиты Новгород-Северское княжество. Однако Игорь Святославич  продолжил поход и в одиночку разбил половцев на реке Хирии. После битвы на Орели (в которой чернигово-северские князья не участвовали) Игорь, вместе с другими северскими князьями провёл удачный поход на половецкие кочевья по реке Мерлу. После чего поквитался и с Владимиром Глебовичем, захватив у Переяславля город Глебов.

Это было, пожалуй, единственное междоусобное сражение, предпринятое лично Игорем. И много упрёков звучит в адрес Игоря именно за этот поступок, хотя на самом-то деле виновником был владелец этого города – Владимир Глебович переяславский, который незадолго перед тем «иде на Северьские городы и взя в них много добыток». Игорь, подчиняясь средневековому рыцарскому кодексу, не мог не ответить на «обиду», чтобы не потерять уважения к себе со стороны вассалов, бояр, воевод, дружины, да и врагам он обязан был показать силу и спасти свою «честь»…

Так был ли Игорь зачинщиком междоусобиц? Нет!

Ведь и в дальнейшем, располагая множеством городов, обширными плодородными землями, сильной дружиной и приличным вассалитетом (Путивль, Курск, Рыльск, Трубецк), восемнадцать лет своего новгород-северского княжения он подавал пример соблюдения династической лестницы, не сделал ни одной попытки выступить против своего никчемного и вероломного сюзерена, князя Ярослава, до самой его смерти не попытался овладеть Черниговом. И за четырехлетнее великое черниговское княжение Игорь Святославич ни разу не принял участия в феодальных войнах, хотя имел и поводы, и возможности. Более того, была даже явная необходимость хотя бы одной такой войны.

1185 год - известный поход князя Игоря на половцев. О нём я уже писал. Можно добавить лишь высказывание Владимира Чивилихина, который во всех тонкостях исследовал как само «Слово», так и всё, что связано с князем Игорем:

Не исключено, что все это могло быть преднамеренным, запланированным предательством. Очень похоже, что «серым кардиналом» в военно-политической ситуации весны 1185 г. был Ярослав Всеволодович черниговский – он ревновал к доброй славе Игоря и, опасаясь усиления первого по «лествице» претендента на черниговский стол, решил если не устранить двоюродного брата, то максимально ослабить его. ... Коварный замысел удался – Игорь потерял дружину, репутацию, выкуп, назначенный половцами за северских князей и воевод, представляется чудовищно высоким, а судьба плененных дружинников Игоря никому неизвестна…

Получив весть о поражении на Каяле, великий киевский князь Святослав Всеволодович срочно стал собирать силы для защиты русской земли. А половцы, уже шедшие к рубежам Руси, узнав о приготовлениях русских князей, отступили за Дон. Здесь ханы Гза и Кончак решили разделить силы надвое.

Кончак со своей ордой устремился к Переяславлю. Целый день половцы штурмовали город и наконец влезли на стену острога. Тогда князь Владимир Глебович повел дружину на вылазку, но не все решились последовать за ним. Половцы окружили князя и его воинов, но он сражался мужественно, пока не был ранен тремя ударами копий. В этот момент горожане, вдохновленные отвагой князя, вышли из острога и отбили Владимира у врага.

Половцы решили не испытывать судьбу — узнав о приближении Святослава, повернули прочь от Переяславля, гоня многочисленный полон. По пути степняки подступили к городу Римову. Слишком много горожан взошло на укрепления — два звена деревянной стены рухнули, открыв врагу дорогу в город. Часть горожан прорвалась за стены и отбилась от половцев на близлежащем Римском болоте, а всех прочих Кончак присоединил к своему полону.

Гза вторгся в Посемье и подошел к Путивлю, где дожидалась мужа Ярославна. Разорив окрестные села, Гза подступил к городу, но его успехи в итоге оказались скромнее, чем у Кончака - он смог лишь сжечь острог и с тем возвратился восвояси.

Тем временем Игорь изнывал в половецком плену, хотя его с сыном Владимиром, которого Кончак собирался женить на своей дочери, содержали лучше, чем остальных пленников. Игорю разрешали свободно передвигаться и даже охотиться под охраной двадцати молодых половцев, пятеро из коих принадлежали к знати. Стража не только обращалась с князем уважительно, но и выполняла любые его распоряжения. Он взял себе пять-шесть русских слуг, в том числе сына новгород-северского тысяцкого, которые тоже сопровождали его в поездках по степи. Игорь даже выписал себе с Руси священника, совершавшего для него и слуг христианское богослужение.

Осенью того же года некий половец предложил Игорю совершить побег. «Слово» называет его Овлуром, а Ипатьевская летопись — Лавором (Лавром). Половец, вероятно, был крещен, что отчасти объясняет его поведение.

Князь сначала заподозрил подвох, но о побеге задумался и стал советоваться с приближенными. Он решил собрать, сколько сможет, пленных воинов и бежать вместе с ними, пока основные силы половцев воюют на Руси. «Я ради славы не бежал тогда от дружины, и ныне не славным путем не пойду!» — заявил он. Сын тысяцкого и княжеские конюшие, однако, требовали, чтобы князь согласился с Лавром: «Иди, княже, в землю Русскую, если захочет Бог избавить тебя!» Пока Игорь размышлял, орда Кончака повернула от Переяславля обратно в степь и побег по задуманному плану стал невозможен. Но по настоянию пленных русичей Игорь решил всё-же принять совет Лавра.

Он приметил, что стражники его слегка расслабляются вечером, перед заходом солнца, и отправил конюшего к Лавру с вестью: «Переезжай на ту сторону Тора с конем в поводу». Вечером половцы сели пить кумыс. Конюший вернулся к князю с известием, что Лавр ждет. Пока сторожа веселились, полагая, что князь лег спать, тот приподнял полог шатра и вылез. Перейдя реку по мелководью, он сел на коня и вдвоем с Лавром умчался прочь от кочевья. Дальнейшие обстоятельства не очень ясны. Видимо, через какое-то время конь пал, потому что затем Игорь 11 дней шел пешком до города Донца. Половцы гнались за Игорем, но настичь его не смогли.

Игорь вернулся на Русь. Град Донец относился к чернигово-северским землям, и отсюда князь уже беспрепятственно добрался до столицы своего удела, где был встречен с радостью. Горожане любили своего правителя — многие, как отмечал летописец, «печалились и проливали слезы свои за него» — и простили ему поражение. Из Новгорода-Северского Игорь направился в Чернигов — лично сообщить Ярославу о своем избавлении и попросить помощи в защите от половцев разоренного и, видимо, частично обложенного данью Посемья. Ярослав «обрадовался и помощь дать обещал». Игорь поехал в Киев — представиться Святославу и Рюрику и те тоже «рады были ему».

После возвращения в Новгород-Северский, Игорь восстанавливал силы княжества, вытеснял половцев Гзы из Посемья, а также принимал меры по выкупу пленников и восстановлению союза с Кончаком.

Вероятнее всего в эти годы и появляется на свет знаменитое «Слово о полку Игореве».

Споры об авторстве «Слова» продолжаются до сих пор и предположений высказывается много, но мне ближе всего версия, что автором является сам князь Игорь. Аргументы приводить не буду - это материал для книги, а не для статьи, но если кому интересно - почитайте изумительное по своей эмоциональности, неопровержимой аргументации и логике глубочайшее исследование Владимира Чивилихина в его эссе «Память». Уверен, сомнений в авторстве «Слова» у вас не останется.

Показателен поступок Игоря, зафиксированный летописями где-то в 1186 - 1187 годах, ярко характеризующий его нравственную порядочность и политическую смелость. Когда Ярослав Осмомысл изгнал своего сына Владимира галицкого - шестеро князей отказали в приюте изгою, опасаясь гнева его отца. А Игорь не только гостеприимно принял его в своей новгород-северской вотчине, но и через три года примирил его с отцом.

А вот его сюзерен, Ярослав Черниговский, напротив, повёл себя не самым достойным образом. Впрочем, как и раньше. Когда Кончак, заметно усилившийся после событий 1185 года, вторгся в Поросье, принадлежавшее Ярославу, то Святослав и Рюрик двинулись на половцев, призывая к этому и Ярослава. И поначалу вроде-бы всё складывалось хорошо, Ярослав привёл свой полк и зимой 1187/88 года объединённые войска углубились вглубь степи. Но когда до стана половцев оставалось пол-дня пути, Ярослав отказался идти дальше, ссылаясь на усталость своей дружины. Тщетно пытались Святослав с Рюриком уговорить его на последний бросок - Ярослав повернул назад. Святослав, разрываясь между стремлением покончить со степняками и нежеланием терять поддержку брата, в конце концов принял решение повернуть восвояси.

Тем временем политический авторитет Игоря Святославича заметно возрастает. Летом 1188 года Рюрик отдаёт дочь Ярославу за его сына Святослава, через несколько дней справили и вторую свадьбу - переговоры с Кончаком, наконец, завершились успешно и второй сын Игоря, Владимир Игоревич, вернулся к отцу — причем не один, а с женой, дочерью хана, и рожденным от нее сыном Изяславом. Союз со Степью был скреплен и вскоре (не позднее 1191 года) вернулся в свой Трубчевск и брат Игоря, Всеволод Святославич. Кончак и Игорь теперь действительно были сватами, как и Игорь с Рюриком.

Не смотря на то, что Игорь чаще других князей ходил на половцев, а Кончак продолжал набеги на Поросье -  друг с другом они больше никогда не воевали. А сын Кончака, в какой-то момент принял крещение и не исключено, что Игорь был его крестным отцом.

Святослав Всеволодович тоже закрепил союз с Игорем Новгород-Северским. В 1189 году Святослав устроил свадьбу своего внука Давыда Ольговича с дочерью Игоря. Это позволяло Святославу нейтрализовать влияние Рюрика, недавно ставшего Игорю сватом.

Весь этот период Игорь старался воздерживаться от участия в войне с половцами, поскольку дожидался возвращения из плена брата Всеволода. Но вот брат вернулся и пришло время рассчитаться с обидчиками. В 1191 году новгород-северский князь вместе с братом совершил удачный поход в Половецкую степь. Обратно он пригнал большие стада рогатого скота и конские табуны. На зиму Игорь и Всеволод задумали массовый поход и на этот раз договорились с Всеволодовичами. Святослав прислал трех младших сыновей — Всеволода, Владимира и Мстислава, Олег Святославич отправил к Игорю своего юного сына Давыда, зятя Игоря, а Ярослав Черниговский — сына Ростислава. Оставив детей Игоря управлять княжеством, семеро князей выступили к Осколу. Ханам удалось быстро собрать с зимовий значительное войско, и Ольговичи, оценив силы противника, вступить в бой не решились. Разбив стан напротив неприятеля, князья ночью снялись и ушли восвояси.

Половцы ещё несколько раз совершали набеги на русские земли, но русские дружины прогоняли их и сами совершали победные походы в Степь. Это были последние раскаты военной грозы. Половцы осознали, что у Руси достаточно сил не только защищать свои земли, но и громить и разорять их кочевья в степи. Поэтому без всякого формального замирения война прекратилась.

В 1194 году умирает князь Святослав Всеволодович, успев передать Киев Рюрику, с которым долгое время держал дуумвират. Ольговичи внешне легко смирились с потерей Киева — да и не смогли бы они тягаться с Рюриком за которого стояли владимирские, смоленские и волынские Мономашичи. У самих же Ольговичей ничего не изменилось: Ярослав в Чернигове, а Игорь в Новгороде-Северском.

Зато теперь изменился статус Игоря. Если Святослав был бесспорным лидером всех Ольговичей и его авторитет и сюзеренитет признавали все, то у Ярослава такого авторитета не было. Будучи князем Черниговским, он являлся юридическим главой рода, но по авторитету Игорь оказывался даже выше. Чтобы сохранить единство Чернигово-Северского княжества, им теперь надо было управлять коллективно, и Ярослав это прекрасно понимал. «Ольговичи» всё чаще именуются в летописях вместе, и Игорь определенно стоит наравне с Ярославом, скорее как связанный родством союзник, чем подданный.

Князь черниговский

В 1198 году в Чернигове скончался Ярослав Всеволодович. Черниговский престол чуть ли не первый раз без всяких препон и свар наконец-то перешел к законному наследнику - Игорь Святославич Новгород-Северский вошел в Чернигов и сел на отцовском и дедовском столе.

Партия мономашичей сразу-же забеспокоилась. Игорь, в отличие от Ярослава, никогда не уклонялся от битв, а теперь он имел полное право претендовать и на киевский стол. И вот один из сильнейших князей Руси - Всеволод Большое Гнездо, князь владимиро-суздальский, никогда не принимавший участия в коллективных выступлениях против кочевников, предпринимает единственный при жизни Игоря поход «на половцев». Я не случайно взял в кавычки слова «на половцев». Очень длительный поход, за время которого не состоялось ни одного сражения с этими самыми половцами. К тому-же, Всеволод Большое Гнездо вообще не ставил себе целью повоевать половцев – за воинской славой он никогда не гонялся, а на его богатое княжество степняки не нападали. Скорее всего, большое войско Всеволода продемонстрировало силу на границах земель Игоря, чтобы на великом столе прочней утвердился Рюрик. Не случайно после этого безрезультатного и бесславного «половецкого» похода «бысть радость велика в Володимере»…

В самом деле, Игорь Святославич тех лет, будучи уже самым старшим «во Ольговичах» и продолжая их коллективную политику, мог занять великий киевский стол. Более того – после смерти Ярослава черниговского Игорь должен был законно стать великим князем киевским, потому что оказался старше и всех Мономаховичей. Рюрик Ростиславич, будучи правнуком Мономаха, стоял на династической «лествице» ступенькой ниже, а что же касается самого сильного Мономаховича, стоявшего будто бы вровень,  – Всеволода Большое Гнездо, то и здесь Игорь обладал преимущественным родовым правом – был старше владимиро-суздальского князя по возрасту и представителем старшей линии Ярославичей.

Так почему же Игорь, этот – по преобладающему мнению – «князь забияка», владевший богатым и густонаселенным княжеством, на самом деле никогда не затевал «распрей»? Может князь-патриот подавал русским князьям личный пример, изложив в конце жизни свое политическое и нравственное кредо в «Слове»? Почему в эти годы он не сделал ни одной попытки силой занять великий киевский стол, принадлежавший ему по наследному феодальному праву? Чтобы не «ковать крамолу» мечом, не ослаблять Русскую землю?

А может быть Киев, окончательно утративший свое значение столицы Русской земли, потерял притягательную силу для Игоря, убедившегося в невозможности реального осуществления принципа «старейшинства»? Исторические источники ничего не проясняют, на основании их скупых текстов можно только строить предположения.

И вот Игорь Святославич, не желая ослаблять Русскую землю большой междоусобной войной, четыре года сидит на черниговском столе. Сидит тихо, если не считать его необыкновенного подвижения – «Слова», в котором он так часто вспоминает своих любимых героев – Всеслава полоцкого и деда Олега Святославича. И именно потому, что сто лет назад они, тоже обладая преимущественными династическими правами и будучи насильственно спущенными Мономахом и его отцом по «лестнице» вниз, пытались с помощью военной силы восстановить справедливость…

Четыре года пробыл Игорь на черниговском столе и об этом периоде его жизни практически ничего не известно. Чем он занимался долгих четыре года?

Мог ли такой человек, как Игорь Святославич, возглавивший одно из самых богатых и культурных княжеств Руси, четыре года сидеть на «отнем златом столе» сложа руки? Нет! В этот период он совершает как минимум ещё одно очень важное деяние своей жизни. Отвечая на строительство новых храмов во Владимире, Смоленске и Киеве, он возводит в Чернигове Параскеву Пятницу, эту несравненную жемчужину средневековой русской архитектуры. Это было делом его чести, и возможно, Игорь возвел Пятницкий храм и в память о своем счастливом избавлении от половецкого плена. Ипатьевская летопись: «Се же избавление створи господь в пяток…».

Понятно, что об одаренности Игоря в нашем распоряжении имеются только косвенные доказательства, но ясно одно - Игорь был, несомненно, просвещенным человеком. Он тщательно собирал сведения для своего личного родового летописца. По свидетельству Д. С. Лихачева, летописец Игоря «самый обширный из всех личных, семейных и родовых летописей XII XV вв. Это был летописный свод с широким политическим горизонтом. В 1200 г. он был включен в Киевскую летопись. Созданный Игорем общерусский летописец пропагандировал мысль о необходимости примирения враждующих князей и активизации борьбы с врагами страны».

И всё это время, будучи поэтом, человеком, настроенным несколько романтически, Игорь и в политике, и в литературе выступал за неуклонное соблюдение династического права по старшинству княжеской «лествицы». Образцом для него была единая и могучая Русь времен Владимира Святославича, хотя Игорь ясно понимал, что его великого предка, «того старого Владимира нельзе бе пригвоздити къ горамъ киевскымъ», хорошо знал жестокую реальность истории, в том числе «первых времен усобицы», и считал, что только единение князей может спасти Русскую землю от грядущей внешней опасности.

29 декабря 1202 года великий князь черниговский, Игорь Святославич, скончался.

Послесловие

И вот перед нами загадочный факт – один из самых известных князей того времени Игорь Святославич, внук Ольгов, умерший великим князем черниговским, не был похоронен в Спасо-Преображенском соборе, где находился главный некрополь, усыпальница чернигово-северских князей. Более того, вообще не существует никаких известий о его захоронении в храме. И если допустить, что Игорь был автором «Слова», восставшим в своем сочинении против христианских канонов и кощунственно возродившим общественную память о языческих верованиях, то не могли ли церковники, знавшие о его авторстве, запретить родственникам упокоить тело «богоотступника» под святыми сводами?

Преждевременная смерть Игоря вообще окутана тайной и сплошными загадками. Б.А. Рыбаков обратил внимание, что в русском летописании второй половины XII в. полное упоминание по имени, отчеству и «фамилии», то есть по имени деда, входило только в торжественную формулу некрологов. Например, «преставися благоверный князь Смоленьский Давыд, сын Ростиславль, внук же великого князя Мстислава…». Нигде ни один летописец не величал живого князя сверх отчества еще и именем деда. Единственное исключение – уникальная запись в Киевском своде 1198 года о живом и хорошо известном князе: «В то же время Святославличь Игорь внук Олегов поеха из Новагорода…» Почему живой Игорь упомянут так, как по летописной традиции упоминали только мертвых? Что этим хотели сказать составлявшие свод монахи, священнослужители или их цензоры?

Летописи тех лет отмечали места захоронений второстепенных князей, не оставивших никакого следа в истории. В 1190 году, скажем, «преставися князь Святополк Игоревич, шурин Рюриков, апреля 19 и положен во церкви златоверхой святого Михаила, юже созда прадед его Святополк». Об этом князе история решительно ничего не знает. Таких примеров множество...

Кроме того,  постоянно фиксировались также места упокоения видных священнослужителей, многих княгинь и даже малолетних князей. Причём отнюдь не выдающихся, не оставивших никакого следа в политической или культурной жизни средневековой Руси.

Но нет никаких подробностей о последних днях, кончине и похоронах Игоря Святославича. Лишь краткая запись: «Преставися князь черниговский Игорь, сын Святославль. Той же зимы явися затмение в луне декабря 29». Печально.

Есть ещё один поразительный исторический факт, который ни летописцы, ни позднейшие историки никак не объясняют. Может, за ним стоит нераскрытая тайна личности Игоря? Или он как то связан с причиной довольно ранней смерти князя, который уже четыре с половиной года должен был занимать великокняжеский стол?

Игорь Святославич умер 29 декабря 1202 года. По языческому и христианскому обряду человека обычно хоронили на третий день. И вот 2 января 1203 года, то есть на следующий день после похорон Игоря, будто прорвалась плотина – Ольговичи, среди которых уже большой вес имели Игоревичи, соединившись с войсками Рюрика Ростиславича, напали на Киев, учинив неслыханное разоренье древней столицы Руси. «И створися велико зло в Рустей земли, якого же зла не было от крещенья над Кыевом. Напасти были и взятья – не якоже ныне зло се стася: не токмо едино Подолье взяша и пожгоша, ино гору взяша и митрополью святую Софию разграбиша и Десятиньную святую богородицю разграбиша и монастыри вси и иконы одраша…»

Простившиеся с телом отца Игоревичи должны были тут же сесть в седла и скакать, меняя коней, долгую ночь по заснеженной дороге, чтоб на следующий же день подступить к Киеву. Нет ли тут связи между этими двумя событиями?

Смерть Игоря, последнего из поколения Ольговичей, ясно помнившего «прежних времен усобицы», как будто отворила ворота новой и на этот раз неудержимой кровавой распре.

Конечно, образ Игоря Святославича не стоит идеализировать – он был всё-же сыном своего века, но есть достаточные основания для его защиты от чрезмерных осуждений и предвзятых оценок.

Историки во многом доверяют В. Н. Татищеву, располагавшему неизвестными нам средневековыми рукописными манускриптами. Неизвестно из какой сгоревшей летописи взял он изумительную по краткости и определенности характеристику Игоря: «Сей муж своего ради постоянства любим был у всех, он был муж твердый».

И академик Б.А. Рыбаков, будучи не очень лестного мнения об Игоре, всё-же признаёт: «Игорь Святославич был также хорошим семьянином, любил супругу, чей образ так опоэтизирован в "Слове"»…

Нет, Игорь не был «малозначительным» человеком и заурядным князем! К концу жизни он стал мудрым государственным мужем, движимым патриотическими побуждениями, прозорливо и трагически осознающим неизбежность для родины тяжких грядущих испытаний и предлагавший единственный выход из трудной исторической ситуации.

P.S.

Вот такая получилась объёмная статья. Может быть она изобилует лишними подробностями, вставками некоторых абзацев из других источников - не судите за это. Очень хотелось представить Игоря Святославича таким, каким его образ видится мне. А вот получилось ли? Не знаю...

Иногда мне кажется, что Игорь быстрее написал своё «Слово», чем я эту статью...

Материалы по теме:

Кто такие варяги?

Классическая музыка и её восприятие

Кинозал блога – смотрим исторические фильмы

Мирослав, князь Дреговичский

Дело под Иканом

Боевые собаки Отечественной войны